Вернисаж | Впечатления от живой выставки

«Перформанс» дословно переводится как «спектакль» и «действие». Словарь современного искусства под редакцией Макса Фрая сообщает, что из всех видов акционизма перформанс наиболее близок к театру, ибо всегда в основе своей имеет сценарий. Объекта, выставленного на обозрение, нет в принципе, художник реализует идеи через действия.

Впервые слово «перформанс» было использовано композитором Джоном Кейджем в 1952 году, исполнившим на сцене 4 минуты 33 секунды… тишины.

Ничем иным, как перформансами, были многие акции художников-дадаистов и футуристов. Для «художников действия» примерами являются также Диоген Синопский и Франциск Ассизский – известные их деяния, вроде проповеди птицам, несли вполне внятную идею. Итак, это предыстория.

Собственно, современная отечественная история перформансов только начинается, несмотря на опыты русских футуристов начала прошлого века. Именно сейчас это художественное явление выходит (и доходит) до более-менее широкой публики, иногда почему-то пугая ее непонятностью, но медленно и верно прокладывая дорогу к тем самым, которые «имеющие уши да услышат».

Своя история перформанса началась в Воронеже. Причем сразу с музея.

«Живой музей перформанса» — так называлась выставка, проведенная недавно Воронежским центром современного искусства, инициативной группой трех художников — Ильи Долгова, Ивана Горшкова и Николая Алексеева. В выставке принимали участие молодые художники из Москвы, Воронежа и Европы. Ежедневно, строго в одно и то же время, зрителям показывались перформансы самые что ни на есть живые. В остальные часы можно было увидеть видеодокументированные акции, которые шли в режиме нон-стоп и были объединены под условным названием «краеведческий музей».

Так или иначе, каждый ролик демонстрировал историю «о своем», и разбираться в них было интересно.

Например, девушка в аварском национальном костюме идет по московским улицам, через метро. Приходит на выставку. И замирает там в качестве экспоната. Видео называется «Портрет аварки». Аварцы – одна из малых народностей Дагестана, к которой принадлежит московская художница Таус Махачева, автор.

Фишка в том, что костюм изготовлен из ткани телесного цвета, – ноль демонстративности и нарочитости. Хотя в широком понимании народная культура есть нечто яркое, лакированное и декоративное. Но нет, братцы, это не так. Она глубже, ближе и сокровеннее. Почувствуйте разницу.

В ролике «Пространство торжества», в невероятно пафосном интерьере Дворца бракосочетаний города Махачкалы танцуют гигантские шары и конусы. Кавказская свадебная традиция, как известно, любую другую переплюнет по своей пышности. Пространство под стать – светлые просторные комнаты набиты вычурной мебелью и «богатыми» драпировками. И танцующие в этих залах огромные белые колобки и конусы выглядят фантастически – и очень красиво, кстати.

Атмосфера торжества неуловимо меняется. Что называется, добавим мистики и продолжим праздник.

Фильм Дмитрия Гутова — это «оживление» картины Федора Васильева «Оттепель», написанной в 1871 году. В картине появляются Человек и Действие: художник, выглядящий как хрестоматийный интеллигент 70-х, в пиджачке и очочках, падает, скользит по распутице, поднимается и пытается идти дальше.

Все это происходит под романс на стихи из журнала «Крокодил» про хулигана Федулова. Станковая живопись, застывшая, отстраненная, превращается в живое переживание.

«Автоматический репликатор событий» Ильи Долгова — незамысловатый механизм, который в качестве стимула принимает монетки, а в качестве реакции выдает листики со словами «Кого целую, тот и есть». Это, кстати, цитата из Евангелия: слова эти произнес Иуда центурионам, получая сребреники.

Машина в автоматическом режиме повторяет предательство. Но здесь нет того, кто его совершил. Нет личности – есть машина, производящая историю механически.

Напомню, что авторами выставки «Живой музей перформанса» был Воронежский центр современного искусства – эта группа товарищей за два года своей деятельности подарила городу несколько интереснейших выставок актуального искусства.

Несколько вопросов под занавес адресованы художнику и куратору выставки Илье Долгову:

— В аннотации к выставке вы называете перформанс «наиболее сильным по воздействию видом искусства». Почему? Из-за того, что одновременно включаются зрительное, слуховое и прочие восприятия?

— Не только. Если искусство материализовано в объекте, всегда есть дистанция. Кант описывает это как «незаинтересованный, блуждающий взгляд без мотивации». Это просто наблюдение. Перформанс же обязательно вызывает у человека сопереживание, это неизбежно, когда видишь живого человека. Эмоциональный фон поднимается на уровень выше. Включается момент сопереживания, которого нет, когда видишь сухие картинки.

— Воронежский центр современного искусства второй год подряд устраивает проекты, оценки которым даются весьма неоднозначные: от недоумения до восторженных отзывов. Стало быть, это всегда интересно. Безусловным плюсом работы можно назвать образовательные программы. Чем планируете удивить культурное сообщество города?

— Образовательные программы продолжаются, но в новом формате. Раньше это были публичные лекции, теперь мы проводим «Курс молодого художника», по итогам работы будет организована студенческая выставка. О выставках. Мы хотим привезти в Воронеж коллекцию Пьера Броше, известного французского коллекционера, знатока современного искусства.

У него очень показательная коллекция, включающая экспонаты 1980-1990-2000-х, дающая представление о том, как и что менялось. Хотим сделать персональную выставку московской художницы Саши Сухаревой.

Пригласить художника и теоретика Анатолия Осмоловского, чтобы он прочел лекции и презентовал свой новый проект, журнал «База». Это художник нашего поколения, гуру теоретический, эстетический, весьма авторитетный в арт-среде, и он с удовольствием рассказывает всякие интересные вещи про современное искусство.

Автор: Татьяна Юрина.

Источник: «Коммуна», № 178 (25609), 03.12.10г.