В минувшую пятницу в Воронеже открылась выставка с пафосным и многообещающим названием «Дальше действовать будем мы!».

Это первый проект не так давно возникшего в столице Черноземья Воронежского центра современного искусства — так сказать, местной штаб-квартиры базирующегося в Москве ГЦСИ. На воронежскую площадку прибыли объекты молодых художников из Кызыла, Сык­тывкара, Махачкалы, Екатеринбурга, Воронежа и Москвы.

Мусор как художественный объект

Культовая для поколения на­чала 90-х фраза из песни Викто­ра Цоя, помещенная в название выставки, — программная уста­новка этих молодых художников. А там, где молодость, — там и дерзость, и вызов обществу, ко­торый порой перерастает в без­башенную провокацию. Иногда — удачную, иногда — не очень.

Представитель русского фу­туризма, задира и провокатор Владимир Маяковский в своем знаменитом «Нате!» откровенно плюет в лицо буржуазным рес­пектабельным гражданам, у ко­торых в усах застряла капуста не­доеденных щей, и гламурным да­мочкам с набеленными пудрой лицами. Помните: «А если сегод­ня мне, грубому гунну, / кривлять­ся перед вами не захочется — и вот / я захохочу и радостно плю­ну, / плюну в лицо вам /я — бес­ценных слов транжир и мот». Вы­ставка «Дальше действовать бу­дем мы!», организованная Воро­нежским центром современного искусства, на мой взгляд, полно­стью соответствует этому по-маяковски выброшенному «Нате!». Это вызов коммерческому искус­ству и капиталистическому обра­зу жизни. И попытка найти пути к свободе в творчестве.

Несмотря на свой антикапи­талистический характер, откры­лась выставка в крайне гламурном и буржуазном Торговом центре «Петровский пассаж».

«Не рекомендуется для про­смотра лицам с неуравновешен­ной психикой, беременным жен­щинам и подросткам. Содержание выставки может не соответство­вать вашим представлениям об ис­кусстве! Дерзость представленных работ покажется неожиданным сюрпризом!» — гласит кричащая надпись с одной стороны входа.

Беременных среди собрав­шихся не было. Зато подростков — навалом. Вот знакомые анархисты, а вот — юнцы с ободками на голове, явно завсегдатаи «Петровского пассажа».

— Здесь пустые стены! Смот­реть не на что. Вот по-настояще­му радикальное искусство! — восхищался неформал Снорк, фотографирующийся напротив надписи: «Искусство VS кризис».

Первое, на что я обратила внимание, была кучка строи­тельного мусора с какими-то бу­мажками. Про себя подумала: «Это после ремонта — видать, ребята убраться не успели». И уже было хотела незаметно вы­бросить в хлам фантик из-под конфеты, как в последний мо­мент увидела надпись: «Николай Алексеев. Гипсокартон». Хоро­шо, что не бросила — иначе раз­рушила бы цельность сего объекта. Грубые бесформенные куски гипсокартона, сливающи­еся с выбеленными стенами не­достроенного помещения, пус­тые коробки из-под дверных замков — «объекты», рассеянные по всему залу, не обращают на себя внимания. Подобная ми­микрия — цель художника. Как бы это ни было абсурдно, но эти инсталляции сделаны в рамках художественной традиции так называемого нонспектакулятивного искусства. Его вдохновите­лем стал столичный мэтр, лидер леворадикальных групп Анато­лий Осмоловский, который про­должил и развил понимание реди-мэйда. Основные отличия нонспектакулятивного искусст­ва — погружение в обыденность, уход на задний план. Пожалуй, эту задачу объекты Николая вы­полнили. В пресс-релизе я на­шла пояснение: «Художник отка­зывается от капиталистической диктатуры «товарного вида» и «глянца» произведений искусст­ва». Может, я сноб, но назвать это произведениями искусства язык не поворачивается.

Как не поворачивается на­звать картиной работу Ильи Дол­гова, который, цитирую пресс-релиз, «апроприирует образы массовой культуры, навязываю­щей эротические переживания». Я несколько раз пыталась заста­вить себя смотреть эту работу, но тщетно. Слишком сильно подозрение, что автор «шедевра» просто не умеет рисовать.

Молодежное сопротивление

В том же зале, где и «Гипсо­картон», можно найти гигантскую татуировку, сделанную Арсением Жиляевым, — сколоченные из грубых гвоздей на ящиках из-под фруктов четыре буквы — АСАВ. Иногда эту аббревиатуру можно увидеть на стенах домов. На эти загадочные четыре буквы моло­дежь обычно «посылает» силовые структуры. С английского аббре­виатура расшифровывается как «Все полицейские — подонки». Еще в 80-х годах прошлого века этот лозунг стал символом оппо­зиционного сопротивления, по­литического неподчинения. Че­тыре «буквы» стоят на стопках книг — русских народных сказках и страшных сказках Гофмана, рассказах Льва Толстого, Андрея Платонова, романах Жюля Вер­на, сборниках фантастики. Там же, в основании, — «Подросток» Достоевского, культовый для по­коления битников и хиппи роман Джека Керуака «На дороге» и — неизменная «краснокожая кни­жица» — сборник поэзии Мая­ковского. Словом, хулиганское «Нате!» юных анархистов как буд­то имеет мощную интеллектуаль­ную основу.

Валентин Ткач подготовил для выставки шесть разных ав­топортретов, которые, по сути, представляют собой искажен­ные изображения — такие мож­но увидеть в кривых зеркалах.

Художник убивает свое истин­ное лицо. Как? Мнет готовые фо­тоснимки и переснимает заново. Шесть гримас — шесть незнаком­цев, в которых невозможно узнать автора. Он дефрагментируется.

Своего рода фотографии — но в гипсе — минималистические работы Александра Повзнера, представленные в другом зале. Художнику удалось невоз­можное — схватить движение в таком монументальном виде ис­кусства, как скульптура. Матери­ализовать нематериальное. Ин­тересна технология производст­ва этих работ: художник наносит резкие удары в глину, а затем заливает образовавшееся про­странство гипсом. Окаменев­шие удары — как и серия объек­тов Евгения Антуфьева — тоже своего рода объекты защиты.

Танцуя с рубероидом

Пожалуй, самая обширная работа выставки — во всю стену — монументальный абстрактный рельеф Ивана Горшкова «Чемпи­оны смерти». Это объемное воп­лощение экспрессионизма сде­лано художником из… руберои­да и смолы! Иван сделал трех­мерное рельефное полотно все­го за каких -то четыре дня. Мето­ды, которые использовал худож­ник, совершенно новые и пока еще не классифицированные.

— Я сразу понял, что этот ма­териал — то, о чем я мечтал, — рассказывает Иван. — А кипящая смола — воплощение смер­тоносной неотвратимой силы — прекрасное средство для художественной выразительности. А мне вдоволь представилась воз­можность держать в руках кипя­щую смолу. Это тот самый слу­чай, когда материал огромен, тя­жел и опасен. И когда с ним можно танцевать, обниматься и… драться. Это работа-загадка: нельзя однозначно ответить на вопрос, что изобразил автор.

По соседству с полотном расположились реди-мэйды москвички Александры Сухаре­вой. Это поставленная на ребро барная доска, с одной стороны которой оказалась баклажка с элитной питьевой водой и ста­канчиком, а с другой  декора­тивный зонтик для коктейля. Ху­дожница поясняет, что эта ком­позиция — своего рода любов­ная история воды и зонтика:

— На этой столешнице преж­де встречалась эта пара. Я по­ставила ее ребром, и прежнее место встречи стало границей, разлучившей персонажей.

Кроме того, это ироническое отношение к обществу потребле­ния. Барная доска, оказавшаяся в вертикальной плоскости, стано­вится поперек традиционных для отдыха элементов удовольствия.

Картонная экономика

В третьем зале художники кри­тикуют информационное общест­во и капитализм. Москвич Игорь Битман сделал киберскульптуру. Человек, состоящий из трехмер­ных пикселей-кубиков, — таким видит художник современного homo sapiens. Это уже не человек — это виртуальная оболочка, пи­тающаяся гигабайтами информа­ции. В этом смысле он напомина­ет главного героя культового фильма «Газонокосильщик», из человека превратившегося в ком­пьютерный вирус.

Инсталляция Михаила Лылова «Динамика» — самая, пожа­луй, содержательная работа. Среди выставочного зала мате­риализовались графики эконо­мического роста различных стран. Китай, Индия, Индонезия, Вьетнам, Болгария, Греция, Чили, Мексика, Нигерия… Пока­затели экономического роста ху­дожник соорудил своими руками из картона, который он нашел на помойке, скотча и клея. Конст­рукция — это чисто математи­ческая формула, которая расска­зывает о динамике инвестицион­ной привлекательности различ­ных стран. Рейтинги националь­ного роста достаточно высокие, как и количество инвестиций, ко­торые были вложены в развитие страны. По логике вещей, это го­ворит о политической и социаль­ной стабильности в государстве. Но это лишь одна сторона меда­ли. Есть и другая — более суро­вая и жестокая. На реальность указывают любительские фотографии, как бы сделанные туристами во время путешествия по миру. Вот, к примеру, на графике развития Болгарии — снимок, на котором запечатлена свадьба между христианкой и мусульма­нином. Абстрактные метафизи­ческие индексы говорят о надеж­ности этой страны. В то время как на самом деле в ней продолжа­ются этнические конфликты. Так, маленькая свадьба была атакова­на местными жителями из-за межнациональной розни.

— В этой оппозиции — ре­ального и ирреального — суть капиталистической идеологии: не важно, как идут дела на самом деле, важна ситуация с капита­лом. И в этом выражается абст­рактное насилие капитала, — заключает Михаил Лылов.

На мой взгляд, дебют ВСЦИ для столицы Черноземья — большое культурное событие. Теперь у жителей города появи­лась возможность заглянуть за границы местного академизма. Чтобы увидеть работы совре­менных концептуальных худож­ников со всей страны, не обяза­тельно ехать в Москву.

Что касается самой выстав­ки, то впечатления от нее оста­лись двойственные. Потому что на фоне сильных работ резко выделяются и откровенно сла­бые. Думаю, что дело здесь в основной задаче выставки — поиске путей свободы творчест­ва. Но свободу некоторые поня­ли своеобразно — как анархи­ческий плевок в сторону зрите­ля. Провокация удалась — но где же творчество, где труд?

Иногда я ловлю себя на мыс­ли, что многие представители со­временного искусства — талантливые фокусники. Ты ждешь от них чуда, а получаешь пустоту. И, приходя на выставку, понимаешь, что тебя откровенно «разводят». Давайте называть вещи своими именами. Не художественный объект, а халтура. Не произведе­ние искусства, а художественная импотенция. И молодежная дер­зость здесь — не оправдание.

Анастасия САРМА

«Воронежский курьер» №64 (2860)

11.06.2009